Хороший мир лучше хорошей ссоры. Хорошая ссора лучше плохого мира.

Словосочетание "эзер ке-негдо" вполне применимо к смыслу и форме. Если форма соответствует смыслу, то она - "эзер", если - нет, то она - "негдо".

У некоторых эстетизм настолько развит, что они готовы до последнего любоваться красотой занесенного над ними топора.

Раньше выражение "миллион лет до нашей эры по Земле ходили динозавры" звучало обыденно. Казалось само собой разумеющимся, что миллион лет до нашей эры Земля не только была, но и по ней кто-то ходил.  Причем  известно кто : динозавры.
Сегодня же выражение "миллион лет до нашей эры по Земле ходили динозавры" меня лично приводит в неописуемый восторг, потому что невозможно не придти в  восторг от запредельного полета фантазии!

В былые времена злодеям было гораздо проще жить. Чингисхану, например.  Он мог позволить себе чавкать во время еды. Сегодня злодей не может  себе этого позволить, потому что в ООН скажут: "Он  чавкает во время еды. Значит, он не культурный,  а это плохо!" И ООН не станет поддерживать злодея в его начинаниях.

-Почему пешеход  посреди бела дня, без всяких посторонних воздействий натыкается на фонарный столб? Он что, слеп? 
- Нет! 
-Тогда почему он не видит очевидного?  
- А потому,  что,  скорее всего, его ум занят  умозрительным, в котором, очевидно,  нет места  очевидному столбу.

Все-таки немножко жаль бабочек-однодневок.  Ведь они совсем лишены возможности встать в величественную позу, сложить на груди крылья и, нахмурив чело,  спеть : " Что-о день гряду-ущий нам гото-овит?"

Что общего между тем, кто хочет просто разрушить мою пещеру и тем, кто вместо моей пещеры хочет построить свой прекрасный дворец?
Ага, вот именно! Оба они хотят!

Когда англичанин читает что-нибудь из Дикенса, он читает про своих дедушек и бабушек. Когда я читаю то же самое  из Дикенса, я читаю про его дедушек и бабушек. Т.е., читая одно и то же из Дикенса, мы  читаем про разное: он про своих, а я про его.

Смотрю сериал "Война Фойла". Фойл  - полицейский, который расследует уголовные преступления  в одной из английских провинций во время 2й мировой войны.
В одной из серий в историю оказываются замешанными немецкие летчики, выпрыгнувшие из сбитого самолета и попавшие в плен. Фойл хочет их допросить, поскольку они могут оказаться свидетелями убийства, которое он расследует. Но офицер, начальник тюрьмы для военнопленных, не позволяет ему этого сделать, поскольку считает себя большим специалистом по гуманному обхождению с пленным, которое, по его мнению, должно побудить их к сотрудничеству.
В результате он попадает впросак. Выясняется, что один из летчиков вовсе не летчик. Он - агент, высадившийся с подлодки, чтобы под видом летчика проникнуть  в тюрьму и убить радиста сбитого самолета (радист слишком много знает). Ему это в конце концов удается. Попутно он оказывается убийцей в деле, которое расследует Фойл.
Когда начальник тюрьмы признается Фойлу, что из самых добрых побуждений он сел в лужу, Фойл рассказывает , что в 36м году он посетил Германию в составе футбольной команды полицейского управления. Прием был на самом высшем уровне: торжественная часть, затем ресторан...
Наутро - матч. Все англичане после вчерашних торжеств были на борвях, а немцы вместо состава, который вчера принимал англичан, выставили новый, абсолютно свежий состав.
"Естественно, они разбили нас в пух и прах, - говорит Фойл и добавляет. - Когда играешь с кем-то в какую-то игру, нужно понимать в какую именно игру они играют."